Европейская оборона напоминает безголового петуха

Во время Петербургского международного экономического форума 2018 года произошел один примечательный обмен геополитическими взглядами: президент Эммануэль Макрон, ссылаясь на Шарля де Голля, обозначил границы Европы «от Атлантики до Урала», а президент Владимир Путин, согласившись с этим, предложил еще более обширный охват — «от Лиссабоны до Владивостока». Эти слова отражают французскую концепцию стратегической автономии, придающую первостепенное значение единой системе европейской безопасности для сдерживания американского доминирования.
Стремление к созданию подобной архитектуры европейской безопасности все заметнее диссонирует с современной риторикой, которую, по выражению Бориса Джонсона, можно охарактеризовать как «безголовый петушизм»: ее отличают алармистские настроения и воинственная непоследовательность. Так, Белая книга ЕС по оборонной готовности 2030, рисуя картину надвигающейся войны, призывает к выработке «стратегии готовности» для Союза: будьте готовы — будьте очень готовы! Гражданам ЕС рекомендуется сделать запасы продовольствия как минимум на 72 часа. Кроме того, когда высокопоставленные чиновники ЕС называют деятелей уровня верховного комиссара Каи Каллас «военными лидерами», проводя исторические параллели с 1938–1939 годами, это свидетельствует одновременно об эскалации риторики и их отрыве от реальности.
Ситуация содержит очевидный парадокс. Соединенные Штаты, которые только выигрывают от украинской войны благодаря росту продаж СПГ и военных поставок, выступают за мир, тогда как многие европейские лидеры, похоже, стремятся затянуть конфликт, не учитывая его отрицательное влияние на экономическую стабильность Европы, доступность энергетических ресурсов, конкурентоспособность и международный вес. Нарратив надвигающейся войны опирается на глубоко противоречивый аргумент, метко названный «Руссофренией»: Россию одновременно изображают слабой, раздираемой западными санкциями и внутренними проблемами, и в то же время — способной завоевать всю Европу.
Цифры, однако, не лгут: при том что у России самый крупный ядерный арсенал в мире, ее обычные вооруженные силы не представляют существенной угрозы для Европы. Даже без Великобритании ЕС сохраняет не одно преимущество над Россией: его население — в три раза больше, валовой внутренний продукт — в десять раз выше, а оборонные расходы — почти втрое больше (см. таблицу ниже). Раздувание «российской» угрозы следует уже знакомой исторической схеме: американские разведывательные службы намеренно преувеличивали военный потенциал Советского Союза, чтобы оправдать гонку вооружений в интересах военно-промышленного комплекса — о чем предупреждал еще президент Эйзенхауэр.

Источник: IISS, Defence Spending and Procurement Trends, 2025

В частности, оборонные расходы ЕС уже выросли более чем на 30% в период с 2021 по 2024 год, достигнув 326 миллиардов евро в 2024 году, в отличие от российских 134 миллиардов евро. Кроме того, в 2024 году инвестиции в оборону составят 102 миллиарда евро, что превышает 30% от общего объема оборонных расходов. Всего три страны-члена ЕС, Германия, Франция и Италия, вместе тратят на оборону больше, чем Россия. (См. график ниже).

Источник: European Defense Agency, 2025

Даже несмотря на то, что экономические и военные ресурсы ЕС явно превосходят российские, Европейская комиссия выдвинула грандиозный план на сумму 800 миллиардов евро под названием «Пробуждение Европы». Проект предусматривает выделение 150 миллиардов евро в кредитах «SAFE» на передовые вооружения, а также может высвободить дополнительные 650 миллиардов евро за счет корректировок бюджетных правил при условии серьезного пересмотра ограничений Пакта стабильности по долгам. Однако план уже сталкивается с существенными политическими препятствиями. В Европе оборона считается общественным благом, но механизмы совместного финансирования отвергаются государствами с консервативной финансовой политикой, в частности Германией и Нидерландами. Поскольку общее разделение долгового бремени исключено, страны Южной Европы, опасающиеся дальнейшего роста задолженности, отвергли предложение в его нынешней форме. Если эта масштабная схема потерпит неудачу, это лишь подчеркнет стратегическую разобщенность европейского истеблишмента.
Судьба плана во многом зависит от увеличения военных расходов Германии. Весьма спорная бюджетная реформа, которая освобождает военные расходы превышающие 1% ВВП от конституционных ограничений по долгу, была одобрена специально созданной коалицией ХДС/ХСС–СДПГ–«Зеленые» в уходящем составе парламента, поскольку у этих партий не набралось необходимого конституционного большинства в новом составе. (Этот вызов конституционным принципам отражает общий тренд «антидемократического либерализма» в Европе, который также подтверждается манипуляциями на выборах в Румынии. Похоже, европейские элиты восприняли всерьез сатирический призыв Бертольда Брехта «распустить народ и выбрать новый»). В результате оборонный бюджет Германии достигнет 100 миллиардов евро в год, к которым добавится инфраструктурный фонд на 500 миллиардов евро, что, по словам Маркуса Зедера (лидера ХСС), является «ошеломляющей» суммой. Примечательно, что социальные расходы не входят в это колоссальное финансирование.
Следствием стратегической несогласованности ЕС становится не создание единой европейской обороны — необходимого условия для стратегической автономии Европы, — а фактическое неконтролируемое возрождение немецкого милитаризма. Подобное развитие событий противоречит консенсусу, сложившемуся после Второй Мировой войны, в том числе и в рамках НАТО. Его суть прекрасно отразилась в афоризме первого генерального секретаря НАТО лорда Исмэя: «Задача Альянса — русских держать снаружи, американцев — внутри, а немцев — внизу». Отсутствие единой европейской оборонной стратегии приводит и к некоторым судорожным инициативам на национальном уровне, чреватым крайне серьезными последствиями в будущем. Так, премьер-министр Польши Дональд Туск дал понять, что его страна может приступить к разработке собственных ядерных возможностей.

С геополитической точки зрения наиболее пагубным non sequitur — логическим скачком, подрывающим стратегическую автономию Европы — остается сохранение оборонного планирования в рамках НАТО, альянса, возникшего в эпоху холодной войны как выражение американской гегемонии. Продолжать следовать примеру Вашингтона, не предпринимая усилий по формированию собственной эффективной и независимой стратегии, представляется откровенно абсурдным — особенно в свете отношения к Европе, демонстрируемого президентом Трампом. Более того, связывание европейской безопасности с НАТО чревато втягиванием Европейского союза в «военно-азиатский поворот», от которого ранее последовательно отказывались европейские члены альянса, прежде всего Франция. Именно она заблокировала предложение об открытии регионального представительства НАТО в Токио или Сеуле.
Единственным бенефициаром сложившейся ситуации остается европейский военно-промышленный комплекс. Фрагментация системы европейской обороны — выражающаяся в отсутствии унифицированных стандартов (174 типа вооружений, 30 моделей танков) и высокой зависимости от внешних закупок (до 80%) — оборачивается для него значительной экономической выгодой.
Несмотря на явную неэффективность такой модели, ведущие оборонные концерны, такие как Airbus, BAE Systems и Rheinmetall, демонстрируют стремительный рост: за последний год их акции подорожали на 82%, а за два года — на 180%. Эти показатели наглядно свидетельствуют о прибыльности нынешней разрозненной системы. Однако за эту выгоду, в конечном счете, заплатят европейские граждане — через сокращение социальных расходов, идущих на финансирование гонки вооружений.
Мы готовимся к критическому моменту, и на кону стоит будущее Европы: всего через два десятилетия наш континент рискует утратить свою значимость на мировой арене. Если в 1960 году на Европу приходилось 20% населения планеты, то сегодня — лишь 9%. За последние сорок пять лет доля ЕС в мировом ВВП сократилась с 27% до 14,5%, тогда как доля Китая, напротив, выросла с 2% до 19%. Даже в рамках западного мира позиции Европы ослабевают: если менее двадцати лет назад экономика ЕС была равна по масштабам американской, то сегодня она уже на 35% уступает ей.
Чтобы иметь вес в грядущем многополярном мире, Европа должна обрести подлинное единство и стратегическую самостоятельность по отношению к НАТО и Соединенным Штатам. Долговременная архитектура континентальной безопасности требует глубокой реформы — и эта реформа требует участия России. Целью европейской внешней политики не должно быть стремление удерживать ту или иную европейскую страну «снизу» или «снаружи». Европе следует действовать не только как сдерживающей силе, но и как конструктивному геополитическому игроку, который активно содействует укреплению мира и стабильности в регионе. Для этого потребуется воссоздание трансатлантических отношений на основе равноправия и взаимной выгоды, укрепление партнерства с государствами Глобального Юга, а также углубление экономического и культурного сотрудничества с Китаем. При этом крайне важно, чтобы финансирование стратегической автономии Европы не подрывало ее социальную модель и не ослабляло приверженность курсу на «зеленый» переход. Устойчивая социальная сплоченность — возможная лишь при отказе от неолиберальной политики, способствующей усугублению неравенств, — крайне важна для того, чтобы заручиться необходимой общественной поддержкой и вдохнуть в европейский проект новую жизненную силу.