Новый год, старые конфликты. Но, прежде всего, война, которая продолжается с 2022 года, влияет на европейскую геополитику далеко за пределами первоначальных прогнозов. Странам ЕС потребовалось некоторое время, чтобы стать полноценными действующими лицами в споре между Россией и Украиной. Сначала они сосредоточились на быстром решении, каким бы оно ни было. Затем на быстрых переговорах, в иллюзии, что те, которые проводились в Белоруссии в начале боевых действий, а затем и те, которые спонсировал Эрдоган в Турции, достигнут немедленного прекращения огня. Это был конец марта два года назад, и это тоже был конец иллюзий.
В Киеве, готовом принять условия нейтралитета, отказавшись от вступления в НАТО, объявленным стратегической целью Москвы, союзники сказали, что это неправильное решение. Что войну необходимо продолжать, потому что на тот момент она вышла за пределы Украины. Позицию энергично поддерживал тогдашний премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, лидер группы стран (во главе с Прибалтикой), который рассматривал продолжающуюся войну как возможность, чтобы «найти управу» на Россию.
С тех пор Европа постепенно вовлекалась в динамику предотвратимой и контрпродуктивной войны за свои интересы. По-настоящему взяв на себя обязательство соблюдать Минские соглашения, которые они продвигали, Франция и Германия избежали бы эскалации напряженности. Но год назад, один за другим, почти охваченные потребностью в катарсисе, Меркель и Олланд признались, что использовали Минские соглашения, чтобы выиграть время для украинского перевооружения.
Вместо того, чтобы стремиться к стратегическому решению «двух Ф», за которое настоятельно выступали такие эксперты-государственные деятели, как Генри Киссинджер и Валери Жискар д’Эстен, Париж и Берлин сделали выбор в пользу разжигания войны. Первая буква «Ф» означала финнизацию или нейтралитет Украины. Вторая буква «Ф» означала федерализацию страны: единого государства с его территориальной целостностью, в рамках которого был бы признан особый статус двух автономных областей Донбасса – Донецкой и Луганской. «Как Италия с Трентино-Альто-Адидже» повторялось тогда. Это было решение, предусмотренное среди десяти пунктов «Минска-1» и «Минска-2».
Итак, война, и до победного конца. В своеобразной конкуренции за то, чтобы выглядеть непримиримыми по отношению к Путину, представители европейских институтов постоянно выдвигают условия невозможных переговоров. Поддержанные или спонсируемые правителями исторически пацифистских стран, спроецированные в измерение мускульной конфронтации, чуждой политической культуре континента, который возник по частям и под защитой после Второй мировой войны.
Санкция за санкцией, финансирование за финансированием, затем переходя к оснащению и амуниции украинской армии, европейцы оказываются так же, как и США, вовлечены в конфронтацию, от которой, в отличие от американцев, им нечего выиграть. Ни раньше, когда можно было разрядить причины конфликта, ни сейчас, когда война затрагивает экономику всего континента, ни в будущем.
Именно то, с чем сталкивается Европа, является, как это ни парадоксально, источником наибольшей обеспокоенности. После прыжка в темноту, приведшего к принесению в жертву экономической выгоды поставок российских энергоносителей, Евросоюз наметил условия для попытки еще одного. Членство Украины в этом клубе является лишь гипотезой, довольно отдаленной, но достаточной, чтобы вызвать глубокую обеспокоенность в тех же экономических кругах, которые наиболее благосклонны к Киеву. В них указывается, что такое вступление повлечет за собой значительное финансовое бремя для стран, которые являются чистыми донорами, начиная с Германии и Франции, и вычтет ресурсы из тех, которые вместо этого являются чистыми бенефициарами (такими как Италия, после получения первых траншей Национального плана восстановления и устойчивости).
Экономические последствия проецируются на социальные условия, а они, в свою очередь, имеют политические последствия, которые европейские выборы в июне могут выявить в измерении, которое еще предстоит обнаружить. Но существует не только это воздействие, которое актуально само по себе. Это еще не все.
«ЕС усердно работал над обузданием европейского национализма, но стремление к национальной принадлежности имеет глубокие корни. Пока Киев пробивает себе дорогу в Европу, Украине и странам всего континента придется сопротивляться притяжению этнического национализма и вместо этого направлять националистические импульсы в гражданский патриотизм. Потребуется дипломатическая ловкость, чтобы примирить национальную силу Украины с постнациональным духом ЕС».
Анализ, опубликованный в журнале Foreignaffairs, был проведен Майклом Киммиджем, историком и специалистом по Восточной Европе в Госдепартаменте США во времена администрации Обамы.
